Укрощение хаоса
Укрощение хаоса или «под стук колес».
Крокодил* сказал Чебурашке**, что если шагать по шпалам, то никогда не заблудишься.
Очень страшный некто уверен, что вокзал – нечто вроде преисподней, где собираются заблудшие души в ожидании, что кто-нибудь придёт и заберёт их, а быть может, напротив – спасет от вечной муки. А некий волшебный вагон, его размеренный, безопасный, убаюкивающий ход – уймет все беспокойства, страхи и тревоги. Ожидание и дорога – есть перспектива, избавление.
В любом случае железнодорожный узел – это осознанный выход, беспощадный обрыв привычных обстоятельств… Перестук колес всегда блаженный сон под «белый шум», как в детстве, в утробе матери, глубокая медитация, воскрешающая мыслеформа, притягательное самочувствие – рожденное бездействием в интенсивности движении.
Что ждет впереди? Разумеется, свет и новая станция. Новая встреча. В том числе – нового себя. Сияющего и свободного.
Чтобы подготовить пациента к восприятию сложнейших проблем психопатологии и, соответственно, откровенных, бесед с врачом в клинике «SCH», попробуем воспользоваться аллегорией, художественным образом зала ожидания (метафора судьбы перемещенных лиц – одна из ключевых тем в творчестве Лиона Фейхтвангера). Пространство перепутья, как правило, взорвано страдающими людьми, взволнованными и подавленными, лихорадочно возбужденными либо безвольными и покорными; их ожидание наполнено стонами, отчаянием.
Обостренно, ярко – визуально с таким образом согласуется и состояние пациентов, приведшее их к госпитализации на стационарное лечение (клиника размещается по адресу: г.Москва, 1-й Угрешский проезд, д. 6, стр. 1 и 3).
Это стройный комплекс зданий и сооружений станции «Угрешская» Московской окружной железной дороги (1903-1908, архитекторы А. Н. Померанцев, инженеры С. Д. Карейша, П. И. Рашевский, Л. Д. Проскуряков). Столетние причудливые «терема-палаты» имели назначение жилых домов для сотрудников станции.
Здесь всколыхнется детская страсть к открытиям, вернутся давно минувшие, безмятежные дни, когда возникла, а позже и окрепла пламенная тяга к всевозможным путешествиям и приключениям. Да разве можно их не любить!
Правда, неужели кому-то может не понравиться поздним вечером зайти в вагон, удобно устроиться в уютном купе (а палаты в клинике действительно уютные), уснуть под монотонный, низкочастотный перестук колес?!
Потом, проснувшись утром, увидеть, почувствовать, осязать всем существом изменения. Шаг от внутреннего хаоса, верное направление – это как поведение управляемых потоков людей вокзальной толпы.
В любой громоздкой, на первый взгляд устрашающей, системе есть четкие наблюдения за событиями, предписания, своды и закономерности. Научный подход, профессиональная специализация и планирование позволяют разделить, разгрузить, облегчить «навигацию» в сложных, запутанных перемещениях сознания.
Заплутавший путник истощен. Хочет покоя? Просто прилечь? Чтобы отстали? Хочется как-то не быть? Уйти из жизни? Но ведь можно уехать.
Врач – чуткий диспетчер. Деликатное расписание – безопасность и комфорт. «Правила» скрыты, контекстно-зависимы, они формируются с учетом цели, времени в пути, и особенностей личности «отьезжающих».
Путешественник зол, ошеломлен, устал и подавлен. А те, кто незримо содействует, напротив – аллертны. То есть психиатр-нарколог не боится, он точно знает, что делать, как сделать и ответит зачем, и куда ведет путь.
Безумства, агрессия, паника, толкотня и шум, царящие в личном пространстве растерянного пациента, крики провожающих на перроне, для доктора не просто хаотичная суета в попытке добраться до места назначения. Это часть работы в процессе установления диагноза и прокладки благоприятного маршрута.
Разве прибывающих на вокзал людей винят за суету и напряжение. За рассеянность, потери и плохое самочувствие. Им содействуют. Персонал квалифицирован в пространстве здесь и сейчас. Он знает коды доступа и тайные лабиринты, эвакуационные лестницы и пожарные выходы. Персонал обеспечения уверен в надежности сцепок, тормозов, светофоров и узлов под напряжением. Все обязательно успеют. Главное – решились на перемены. Билет на руках и поезд тронется по расписанию.
Все пойдет как надо. Спокойным, умеренным ритмом, с определением пространственных границ и, разумеется, чтобы исключить, укротить хаос, с соблюдением необходимых правил.
Движение состава комфортно, с выверенным механизмом урегулирования противоречий.
Пусть за окном будет ливень и ветер. Остаются позади сигнальные гудки, зовущие обратно. Может, поезд качнет чуть громче на мосту, а может, будет приближаться к темному и страшному тоннелю. Неважно, абсолютно неважно, что за окном. Ваш состав на верном пути.
Его ведет надежный машинист уверенной рукой. Гораздо важнее ощущение того, что дорогой человек, сегодня уже не там, где был вчера. Что вокруг другой воздух, другая местность, другие люди.
Конечно, дело не в смене привычного ритма или успокаивающем перестуке колес. Уединенный дух замкнутого, спасительного, сейчас пространства, (светлого купе-палаты) своего рода скорый поезд надежд.
Атмосфера «Угрешского состава», как никакая другая вдохновляет временных пленников в этой дороге на ту глубокую откровенность, которая не может возникнуть ни при каких других обстоятельствах! Ведь доктор – внимательный и душевный попутчик, у вас с ним соседние полки, горячий чай и одно на двоих окно.
*Крокодил Гена – мудрый и героический персонаж советского мульфильма. Преданный, надежный друг Чебурашки.
**Чебурашка – зверь науке неведомый. Доверчивый, ранимый, беззащитный. Любит апельсины и хочет обрести свой надежный дом.
Крокодил – тип мощных тяговых электровозов, по концам которого расположены весьма удлинённые капоты, которые имеют сходство с длинными носами крокодилов, из-за чего данный тип и получил название. Экипажная часть всех крокодилов состоит из двух тележек, «туда-сюда» часть оборудования (например, тяговый трансформатор) размещены в центре кузова.
Наркотик «крокодил» он же дезоморфин – кустарный наркотик относится к синтетическим опиатам, в сравнении с морфином быстрее вызывает стойкую зависимость.
Наркотическая зависимость от наркотика «крокодил» развивается уже после 2-х внутривенных инъекций. «Крокодиловая» наркомания стоит на 2 месте после героиновой.
Крокодил – поезд зеленного цвета.
Какого «крокодила» выбираешь сам
Переходя от аллегорий к содержательному контексту, необходимо отметить, что в нем отражено одно из основных свойств психической патологии – широкий круг коморбидных связей, что в значительной степени влияет как на соотношение с классическими формами болезней, так и на клинические характеристики течения заболевания.
Выдержки из книги (доступно специалистам)…
«Пациенты, страдающие психической патологией, подобно собравшимся в зале ожидания (дебют расстройства), пребывают в неизвестности, ждут приговора судьбы. Одни рыдают, будучи в безутешном горе, другие застыли в скорбном молчании, третьи мечутся, не находят себе места; одни взывают о помощи, другие ее отвергают и, полагая, что их положение безнадежно, пытаются свести счеты с жизнью.
В отличие от тех, кто отправляется в «депрессивное путешествие» без внешнего повода (аутохтонные фазы), многие оказались в «зале ожидания» после психической травмы, нанесенной «ударом судьбы» (утрата объекта привязанности, разрыв семейных отношений, банкротство и др.) или телесным недугом (сердечно-сосудистая катастрофа, онкологическое заболевание и др.); некоторых привела обыденная, но индивидуально значимая ситуация (смена места жительства, экзаменационная сессия, повышение нагрузок в производственном процессе).
Если перенести использованную метафору на траекторию развития и исходы заболеваний, то на основе ассоциативной связи можно выстроить картину «отправления», когда подадут составы и пораженных болезнью увезут в разных направлениях. Одним предстоит длительное (длиною в жизнь) путешествие, либо непрерывное (хроническая патология), либо с остановками (выход в ремиссию); других вскоре ожидает резкое изменение маршрута (смена продромальной фазы другими заболеваниями: психическими – шизофрения, органическое поражение ЦНС, деменция либо соматическими/неврологическими – сердечно-сосудистая патология, злокачественные новообразования паркинсонизм, рассеянный склероз и др.).
Особенно тяжек путь для пассажиров, отягощенных дополнительным «багажом» (заболевания коморбидные другим патологиям: депрессии, посттравматическому стрессовому расстройству, соматореактивная циклотимия и др.). Трагично будущее тех, чей вагон отправится в тупик (завершенный суицид).
Вместе с тем более удачливым пассажирам предстоит непродолжительное путешествие в оба конца – в санаторий и обратно в офис, на работу (кратковременные аффективные фазы в рамках психогений – реакции горя, нозогении, сезонные депрессии и др.). Некоторые составы останутся на «запасных путях» (субсиндромальные депрессии в рамках динамики РЛ аффективного спектра).
Меня зовут Ольга. Я являюсь пациенткой психиатрической клинике СЦХ. Накануне мы с моим молодым человеком употребляли Мефедрон я попала по скорой помощи в наркологическую больницу в Одинцово. Там меня принял доктор психиатр — нарколог Михаил С. У меня была
интоксикация и перенесённый мефедроновый психоз. Я ощущала неустойчивость и недостаточную концентрацию внимания, рассеянность, снижение памяти.
В больницу меня привезли с острым интоксикационным отравлением вызванным употреблением Пав.
В этой больнице я пролежала целую неделю и ни чего не помню. Потом меня перевели в частную психиатрическую клинику СЦХ, которая находится на третьем транспортном кольце по адресу первый угрешский проезд дом шесть корпус один. Меня приняли очень душевно и тепло. Жалобы на здоровье сохранялись. Доктор мне объяснил, что у меня был амнестический синдром (Корсаковский). Наблюдалось расстройство памяти, а также очень сильно выражено дисфоричное состояние, мне хотелось покончить собой, я слышала голоса в голове и не знала что с этим делать.
Настроение, у меня было подавленное, тревожно. Мимические реакции я за собой наблюдала такие как: недоумение, рассеянность. Это оставалось на протяжении пяти дней, затем стало чуть полегче. Двигательное возбуждение нередко сменялось адинамией. В одну из ночей у меня появились отрывочные слуховые и зрительные галлюцинации или иллюзии я не могла разобрать. Я была не в состоянии следить за собой самостоятельно, даже принимать пищу, нередко я сопротивлялась уходу и кормлению, как правило по ночам я не спала. Контакт с другими пациентами этой психиатрической клинике был затруднен продолжительность моего лечение составляла примерно 5 дней. Нарколог сказал, что у меня амнестический синдром. Такое бывает часто после травматического психоза, но у меня мефедроновая интоксикация. На первичном приеме врач опросил меня на предмет получения черепно-мозговых травм, психических травм, а так же давно ли я лежала в психиатрической клинике. Спрашивал была ли у меня интоксикация алкогольная или вызванная употреблением наркотиков.
Также у меня был паранойяльный синдром развивался он на фоне пост травматического изменения личности, а выражался в ущемление сугубо личных интересов.
На данный момент я лежу в клинике психиатрии и наркологии и пишу это письмо. Лечиться хочу и чувствую себя лучше.